Понятие зловещего (unheimlich) берет начало из трудов Зигмунда Фрейда, который описал его как сочетание знакомого и пугающего. Этот феномен проявляется в моменты, когда привычные элементы реальности становятся чуждыми, вызывая внутренний дискомфорт. Фрейд считал, что зловещее связано с подавленными страхами и желаниями, которые внезапно выходят на поверхность, заставляя нас испытывать тревогу. Это может быть дом, который кажется безопасным, но скрывает тайну, или повседневные предметы, которые неожиданно приобретают зловещие качества. В фильмах Миядзаки зловещее часто используется как художественный инструмент для отражения переживаний героев, столкнувшихся с переменами и утратой.
В «Унесенных призраками» девочка Тихиро попадает в мир духов — пространство, где привычные законы реальности перестают действовать. Банный комплекс, населенный странными существами, вызывает одновременно восхищение и тревогу. Дом, куда переехала семья Тихиро, превращается в незнакомое пространство, где утрачено чувство принадлежности. Этот мотив — утрата дома и попытка его обрести — становится центральным элементом фильма. Миядзаки создает образы, которые играют на грани между прекрасным и пугающим: улыбающееся лицо злодея может вызывать больше ужаса, чем открытая агрессия, а тёплые на первый взгляд пейзажи скрывают тени.
Важной чертой фильмов Миядзаки является переход между мирами. Эти переходы олицетворяют как физическое, так и психологическое изменение героев. В «Службе доставки Кики» юная ведьма покидает родной дом, чтобы пройти обряд взросления. Город, в котором она пытается обустроиться, выглядит ярким и гостеприимным, но для самой Кики он становится чужим пространством. Постепенная потеря магических способностей символизирует кризис идентичности, а её восстановление — обретение нового чувства дома и уверенности в себе. В «Мальчике и цапле», последнем шедевре Миядзаки, также прослеживается тема перехода. История разворачивается вокруг мальчика, который оказывается в загадочном мире, полном символов утраты и перерождения. Переход из реального мира в фантастический вновь служит метафорой психологических изменений, связанных с горем и принятием.